Абсолютная свобода - через абсолютный контроль.
Богомол среди цветов.
Ветер… Впрочем, какой там ветер – так, лёгкий ветерок шуршащий в луговых травах, и несущийся прочь, преисполнившись их пьянящим запахом. Сочная травяная зелень с пёстрыми вкраплениями ярких цветов – без конца и без края. Зелёная равнина распростёрлась от горизонта, блаженно впитывая щедрые лучи яркого полуденного солнца. Солнце, травы и тишина… И где-то посреди этого благоуханного безмолвия – если, конечно, в нём можно найти середину – неподвижно застывший силуэт, чем-то напоминающий насекомое, несмотря на достаточно отчётливые человеческие черты. Может быть дело в этой самой абсолютной неподвижности, недоступной теплокровным существам, может в странной угловатой стойке, в которой он замер… Хотя это не важно. Человек – условимся, что это всё же был человек (или, по крайней мере, кто-то очень близкий к нему) был просто частью общей картины. Он был единым целым с этим небом, с этим лугом, с этим солнцем, а ветер, веющий над равниной, сливался с его дыханием…
…Уход, ещё один, а потом рука распрямляется и выстреливает вперёд подобно развернувшейся плети. Выстреливает, и чьё-то перекошенное от страха лицо взрывается брызгами крови, тёмно блестящей в тусклом свете. Хруст костей доходит до слуха гораздо позже, когда вторая рука уже дробит сомкнутыми кончиками пальцев чужую ключицу. Клекочущий крик накатывает словно издалека, и снова уклон… И над всем этим стоит, почти заглушая все остальные звуки, непрерывный крик. Безмолвный, поскольку существует он лишь для одного – того, в чьей душе звучит…
…Ветер и дыхание. Дыхание и ветер. Одно и то же – единое целое. Вдох-выдох, вдох-выдох – и шуршание трав. Сладкий цветочный запах пронизывающий всё вокруг. Небо и земля, солнце и ветер – всё благоухает. Весь мир состоит из сгустившегося аромата цветов. И человек посреди луга лишь часть этого аромата. Орхидеи и лилии, тюльпаны и одуванчики – всё смешалось в его дыхании. Травы проросли сквозь него – или он сквозь них? – и стали его телом. Ведь это так здорово – расти в мире вечного тепла и вечного света…
…Высверкнувший из темноты кулак прокатился по рёбрам стремительной вспышкой боли. Сдавленное шипение сквозь зубы и рука устремляется чуть выше смутно различимого в темноте плеча. Влажный хруст и невнятное бульканье – что-то противно подалось под рукой и соскользнуло вниз. Проворот вокруг собственной оси, верхний удар ногой – в пустоту, заблокировать чужую руку и, захватом, вырвать её из плеча. Крик, крик, крииииииииик!
…Тишина, покой и бесконечный зелёный простор. Мир вечного лета… Мир где нет жизни – потому, что смерти здесь тоже нет. Есть только покой. И вечность. Вечность, которая пахнет цветами и дышит теплом летнего полдня. Вечность, где мысли и движения ленивы, где само время ложится в густую траву и дремлет, наслаждаясь покоем. Мир без тревог и забот…
…Беззвучный крик пронизывает всё вокруг, и воздух звенит от него. Сбитое дыхание хриплым карканьем вырывается из лёгких. Уход, удар, блок. Удар, блок, уход. Мир давно уже окрасился кровавым багрянцем. Вокруг вопят, стонут, визжат, а кто-то хрипит в твоём захвате последним предсмертным хрипом. Отпустить безжизненное тело, перепрыгнуть через него, тут же позабыв, и вцепиться в очередную глотку. Блок, удар, уход… Не успел. Холод пронзил тело и мир закружился размазанным вихрем чёрного и багрового. Беззвучный крик расколол вселённую на множество частей и затих. А на смену ему пришла тишина… и напоённый ароматом луговых трав ветер. И тот, кто стоял посреди цветочной равнины, раскинул руки в приветственном объятии.
Ветер… Впрочем, какой там ветер – так, лёгкий ветерок шуршащий в луговых травах, и несущийся прочь, преисполнившись их пьянящим запахом. Сочная травяная зелень с пёстрыми вкраплениями ярких цветов – без конца и без края. Зелёная равнина распростёрлась от горизонта, блаженно впитывая щедрые лучи яркого полуденного солнца. Солнце, травы и тишина… И где-то посреди этого благоуханного безмолвия – если, конечно, в нём можно найти середину – неподвижно застывший силуэт, чем-то напоминающий насекомое, несмотря на достаточно отчётливые человеческие черты. Может быть дело в этой самой абсолютной неподвижности, недоступной теплокровным существам, может в странной угловатой стойке, в которой он замер… Хотя это не важно. Человек – условимся, что это всё же был человек (или, по крайней мере, кто-то очень близкий к нему) был просто частью общей картины. Он был единым целым с этим небом, с этим лугом, с этим солнцем, а ветер, веющий над равниной, сливался с его дыханием…
…Уход, ещё один, а потом рука распрямляется и выстреливает вперёд подобно развернувшейся плети. Выстреливает, и чьё-то перекошенное от страха лицо взрывается брызгами крови, тёмно блестящей в тусклом свете. Хруст костей доходит до слуха гораздо позже, когда вторая рука уже дробит сомкнутыми кончиками пальцев чужую ключицу. Клекочущий крик накатывает словно издалека, и снова уклон… И над всем этим стоит, почти заглушая все остальные звуки, непрерывный крик. Безмолвный, поскольку существует он лишь для одного – того, в чьей душе звучит…
…Ветер и дыхание. Дыхание и ветер. Одно и то же – единое целое. Вдох-выдох, вдох-выдох – и шуршание трав. Сладкий цветочный запах пронизывающий всё вокруг. Небо и земля, солнце и ветер – всё благоухает. Весь мир состоит из сгустившегося аромата цветов. И человек посреди луга лишь часть этого аромата. Орхидеи и лилии, тюльпаны и одуванчики – всё смешалось в его дыхании. Травы проросли сквозь него – или он сквозь них? – и стали его телом. Ведь это так здорово – расти в мире вечного тепла и вечного света…
…Высверкнувший из темноты кулак прокатился по рёбрам стремительной вспышкой боли. Сдавленное шипение сквозь зубы и рука устремляется чуть выше смутно различимого в темноте плеча. Влажный хруст и невнятное бульканье – что-то противно подалось под рукой и соскользнуло вниз. Проворот вокруг собственной оси, верхний удар ногой – в пустоту, заблокировать чужую руку и, захватом, вырвать её из плеча. Крик, крик, крииииииииик!
…Тишина, покой и бесконечный зелёный простор. Мир вечного лета… Мир где нет жизни – потому, что смерти здесь тоже нет. Есть только покой. И вечность. Вечность, которая пахнет цветами и дышит теплом летнего полдня. Вечность, где мысли и движения ленивы, где само время ложится в густую траву и дремлет, наслаждаясь покоем. Мир без тревог и забот…
…Беззвучный крик пронизывает всё вокруг, и воздух звенит от него. Сбитое дыхание хриплым карканьем вырывается из лёгких. Уход, удар, блок. Удар, блок, уход. Мир давно уже окрасился кровавым багрянцем. Вокруг вопят, стонут, визжат, а кто-то хрипит в твоём захвате последним предсмертным хрипом. Отпустить безжизненное тело, перепрыгнуть через него, тут же позабыв, и вцепиться в очередную глотку. Блок, удар, уход… Не успел. Холод пронзил тело и мир закружился размазанным вихрем чёрного и багрового. Беззвучный крик расколол вселённую на множество частей и затих. А на смену ему пришла тишина… и напоённый ароматом луговых трав ветер. И тот, кто стоял посреди цветочной равнины, раскинул руки в приветственном объятии.
@темы: пергамент, Маска Зверя