…жёлтый светляк лампы размыто отражается на клинке лежащего на столе ножа. Рядом – высокая кружка, в которой дымится чёрный как дёготь пуэр. Пальцы неторопливым перебором путешествуют по струнам: четвёртая струна, третья, вторая, третья, первая, третья, вторая, третья. И вновь - четвёртая, третья, вторая, третья, первая, третья, вторая, третья… «Испанка».
Тонкие пальцы касаются моих плеч, взбегают чуть вверх, зарываясь в волосы на затылке – я блаженно зажмуриваюсь и довольно урчу. А пальцы уже пускаются в обратный путь к плечам, прихватывая кожу острыми ноготками – чуть ощутимой сладкой болью.
Легкое дыхание касается моей щеки. Длинные вьющиеся локоны щекочут шею. Я улыбаюсь и слышу тихий чуть насмешливый голос:
- Ты всё ещё не оставил надежду?
Чуть оборачиваюсь, чтобы поймать внимательный взгляд серых глаз, и вопросительно приподнимаю бровь.
- Ты о моих попытках совладать с гитарой? Всё так плохо?
Смеётся.
- Ты сам знаешь – о чём я! – перегибается через моё плечо и костяками пальцев выбивает по дубовой столешнице короткий сухой ритм. Стук ещё не успевает стихнуть, как над поверхностью стола возникает … Окно? Экран? В обрамлённом колеблющимся маревом прямоугольнике видна выжженная солнцем степь и два всадника, размеренно покачивающихся в сёдлах.
Один – высокий, черноволосый, со шрамом пересекающим левую половину лица. Волосы собраны в хвост, перехваченный кожаным шнурком, на породистом лице застыло скучающее выражение. Из-под чёрного плаща, выглядывает зеленый камзол с серебряным шитьём, на поясе – тяжёлая шпага. И конь под стать седоку – вороной иноходец, даже измученный долгим переходом, выглядит как воплощённая скорость.
Второй – полная противоположность своему спутнику. Невысокий приземистый азиат, с всклокоченной шевелюрой неопределённого цвета и такой же бородой. Чёрные глаза словно спрятались под низко нависшими густыми бровями. Одежда изрядно пропылена и обтрёпана. Даже пара кинжалов, торчащих из-за пояса выглядит так, будто их откопали в груде столетнего хлама. Но – только выглядит…
Я отворачиваюсь, прислоняю гитару стене и тянусь за кружкой с пуэром. Неспешно делаю глоток. И, когда молчание уже становится невыносимым, негромко роняю:
- Нет. В конце концов, они – это я.
- Ты хотел сказать – он? - в голосе звучит недоумение.
Чуть заметно качаю головой:
- Нет. Они.
…два всадника едут по пустынной равнине под палящим солнцем…