Улыбающийся кролик.
Улыбающийся кролик.
Стальная змея электрички, грохоча и скрежеща всеми своими сегментами, затормозила у перрона. С шипением раздвинулись двери, и из душного, пропахшего сигаретами, похмельным перегаром и потом, нутра выплеснулась людская толпа – раздражённая, всем недовольная, одним словом, такая как всегда. Прокатившись по перрону и схлынув по лестнице, толпа разделилась – основной поток свернул к виднеющимся вдалеке уродливым бетонным корпусам завода, часть людей двинулась по дороге, ведущей через чахлую рощицу к домам-новостройкам, и лишь один единственный человек зашагал по мощённой камнем тропинке, петляющей между деревьев. Он шёл, и с каждым шагом его раздражение, столь характерное для каждого, кто только что проехался в общественном транспорте, улетучивалось, уступая место неприкрытой радости. Походка сделалась легче и увереннее, плечи развернулись, а на губах заиграла улыбка.
Его звали Виталий. Ничем не примечательный мужчина тридцати двух лет от роду – средний рост, средний вес, чуть заострённые черты лица, нос с едва заметной горбинкой, карие глаза и коротко стриженые волосы. Ничего особенного. Впрочем, его это никогда не угнетало – даже в старших классах, когда все его друзья старались как-то выделиться на общем фоне, он на все эти страдания смотрел с лёгкой усмешкой. Виталия вполне устраивала собственная непритязательная внешность.
Вот уже и перрон скрылся за деревьями, а тропинку со всех сторон обступил светлый лиственный лес, наполненный солнечным светом, пробивающимся сквозь древесные кроны, и птичьими голосами, радостно приветствующими утро нового дня. Виталий, сам того не заметив, чуть сбавил шаг и принялся насвистывать под нос весёлую мелодию. Так, любуясь красотами природы и вдыхая полной грудью свежий лесной воздух, он добрался до места, где дорожка упиралась в высокие кованые ворота, которые были украшены сверху разноцветной надписью «Парк Развлечений «Орион»». По раннему времени ворота ещё были закрыты, и потому Виталий прошёл чуть дальше вдоль стены к невысокой дверце, рядом с которой со скучающим видом дымил сигаретой охранник. Виталий приветственно кивнул ему и, нырнув в дверной проём, оказался на территории парка.
В парке «Орион» не было ни высаженных по линеечке деревьев, ни аккуратно подстриженных газончиков – в общем, ничего такого, что, как правило, превращает парки развлечений в фальшивые декорации. Здесь все строения и аттракционы были органично вписаны в кусочек настоящего дикого леса, разве что чуть-чуть подправленного, чтобы сделать пребывание посетителей более комфортабельным. Всё вокруг дышало первозданностью, так что всякий человек, попавший в парк, невольно чувствовал себя оказавшимся в волшебной сказке. Для того же, чтобы ощущение это не только не пропало, но и усилилось, в парке таилось множество чудес, а главным из них, пожалуй, были люди, работавшие здесь. Поймав себя на этой мысли, Виталий улыбнулся. Ему нравилась его работа. Пусть он зарабатывал не слишком много – на прежнем месте ему платили куда больше, - но зато здесь, в парке, он нашёл то, что ему требовалось. И его нынешняя работа доставляла ему настоящую радость. А многие ли из людей могут то же сказать о себе?
Виталий миновал яркий павильон уличного кафе, помахав рукой официанткам, готовившим заведение к открытию, остановился понаблюдать, как выводят на утреннюю прогулку застоявшихся в конюшне лошадей, перебросился парой слов со смотрителем карусели и, наконец, вышел к озеру. Постоял немного у воды, потом взглянул на часы и, с лёгким вздохом, отказался от мысли прогуляться по дальнему берегу – как бы здорово там не было, но парк открывался через сорок минут, а ему ещё надо было переодеться.
Когда Виталий добрался до своего вагончика, то обнаружил там Олега, невысокого подвижного парня с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, и смешливыми синими глазами.
- О, Витя, привет! Готов к новому рабочему дню?
- Всегда готов, Директор! – шутливо отсалютовал Виталий. На самом деле никаким директором Олег не был, но настоящего хозяина парка мало кто видел, поскольку тот вращался в сферах простому человеку недоступных, так что все приказы исходили непосредственно от Олега, за что его сразу и окрестили Директором. Он, впрочем, не возражал.
- Что сегодня, новенького? – Виталий прошёл к своему шкафчику и извлёк костюм.
- Да ничего особенного, - усевшись на край стола, Олег вертел в пальцах ручку. – Привезли новую карусель. «Смерч» называется. Но она в секторе Макса, так что это его забота – привлечь к «Смерчу» внимание. Надеюсь, справится, а то он последнее время что-то гнать начинает.
- А что такое?
- Да ему, видите ли, надоело из себя пса изображать. Наверное, блохи замучили, - Директор рассмеялся.
Виталий лишь улыбнулся:
- Что ж, каждому своё. Я вот на свою работу не жалуюсь, - и с этими словами надел огромную кроличью голову, улыбающуюся от уха до уха. Потом преувеличенно низко поклонился, потешно размахивая рукой в пушистой меховой перчатке: - Привет, привет! Я Кролик Бо!
- Вот за это, я тебя и ценю. – Олег бросил взгляд на часы и поднялся. – Так, через десять минут открываемся. Я пошёл. Удачи!
Вечером, сидя в электричке, Виталий расслабленно вспоминал прошедший день. Он был счастлив – вот уже четыре месяца он возвращался домой с отличным настроением, зарядившись за день положительными эмоциями. Раньше ему как-то и в голову не приходило, что работа может доставлять столько удовольствия. И лишь когда он оказался в шкуре Кролика Бо, Виталий, наконец-то, достиг счастья. Свежий воздух, природа, весёлые лица детишек, радующихся каждой выходке забавного кролика, и умиротворённые лица их родителей. Только радость - и никаких тревог и забот. Господи, как хорошо было бы, если бы вся жизнь стала таким парком! Но, увы, увы…
…Виталий сидел на краешке дивана, понурившись и вжав голову в плечи. А Галя вновь бушевала: самозабвенно, как это могут далеко не все, выплёскивала на безмолвного мужа всё новые потоки упрёков и оскорблений.
- …Ты, ничтожество, кролик чёртов! Ничего ты в этой жизни не добился и не добьёшься! Так и будешь до смерти торчать в этом своём идиотском парке! О чём ты вообще…
Впрочем, большая часть её слов уходила в пустоту – Виталий замкнулся в себе, и улавливал едва ли одно слово и пяти. Но и того хватало, чтобы лицо его искажалось словно от боли. Да, он прекрасно понимал, что работа в парке не приносит ему достаточно денег, чтобы нормально содержать семью. Да, он уходил рано утром и поздно вечером возвращался, уделяя слишком мало времени жене. Да… Но он ничего не мог с этим поделать. Он любил Галю столь же сильно, как в тот день, когда сделал ей предложение, но работа – она стала для него смыслом жизни, подлинным убежищем от серого бессмысленного существования. И Виталий отдался ей целиком.
- С меня хватит! Я долго терпела, ждала, что ты образумишься, но ты… - женщина аж задохнулась от переполнявших её чувств. – Всё, я ухожу!
Виталий вскочил с дивана и напряжённо замер, глаза его наполнились болью, пальцы сжимались и разжимались, словно он хотел что-то сделать, но не знал что. Наконец, он выдохнул:
- Галя, прошу тебя…
- Нет, - женщина была непреклонна. – Я своё слово сказала. И, если ты не решишь вдруг измениться, то – извини..
Виталий опустил голову, во всей фигуре его настолько явственно проступило отчаяние, что Галина не выдержала и отвернулась. Она боялась, что не удержится и кинется его утешать. А это сейчас могло лишь навредить – Виталию действительно пора браться за ум, и если заставить его можно лишь таким жестоким способом, то она это сделает. Ради него же самого.
- Галя, - вновь послышалось из-за спины, но женщина упрямо не оборачивалась. – Что ж, тогда, наверное, будет лучше, если уйду я.
И прежде чем она поняла, что означают эти слова, хлопнула входная дверь. Галя кинулась к двери, распахнула её и крикнула в тёмную пустоту коридора:
- Витя, вернись!
Но ответом ей был лишь удаляющийся шум лифта.
Виталий смутно помнил, где он провёл ту ночь – какие-то улицы, стены домов в облезшей краске, дешёвая забегаловка в подвальчике… Но утром он уже вновь стоял перед знакомыми воротами. Правда, разноцветные буквы показались ему не такими яркими, и в веселье птичьего пения слышалась фальшь. Он побрёл по дорожкам парка, но они больше не дарили ему такой радости, как прежде. И старик карусельщик спросил, что у него стряслось, так что Виталию пришлось отшучиваться и уверять, что всё в полном порядке. А потом началась работа, и вновь весёлый Кролик Бо, гулял по тропинкам, отвешивая поклоны, кувыркаясь, подшучивая над прохожими и фотографируясь с детьми. Маска весело улыбалась, скрывая лицо, на котором залегли горестные морщины. Хотя, кому было дело до того, что там под маской? Всем хватало того, что кролик улыбается. Только маленькая девочка лет пяти, которую мама усадила к кролику на колени, чтобы сфотографировать, неожиданно посмотрела вверх – в большие круглые глаза маски и спросила:
- Кролик Бо, тебе грустно, да? Почему?
Виталий растерялся настолько, что не смог ничего ответить, а девочка продолжала:
- Я ведь чувствую – ты плачешь, хотя и улыбаешься. Как это может быть?
Но тут щелкнул фотоаппарат, и мама увела девочку, которая ещё долго оглядывалась назад и ободряюще махала Кролику Бо рукой. И лишь когда она скрылась за поворотом, Виталий понял, что больше он сегодня притворяться не сможет – усталость давила на него тяжёлым грузом.
Он успел снять перчатки и маску и налить себе чаю, когда в вагончик заглянул Олег.
- О, Витя, ты здесь что делаешь? До закрытия же ещё почти четыре часа! – голос его прозвучал удивлённо.
Виталий поставил кружку с чаем на стол.
- Извини, Директор, не смогу я сегодня больше работать.
Закрыв за собой дверь, Олег присел на табурет.
- Что у тебя произошло?
И Виталий рассказал ему. Помолчал немного и добавил:
- Такие вот дела. Сам не знаю, что теперь делать. Мне сейчас даже идти-то некуда.
- Может, всё же вернёшься домой? – предложил Директор. – Думаю, Галя уже простила тебя и сейчас беспокоится из-за твоего отсутствия.
- Нет, я не могу. Просто не могу и всё.
- Да, проблема… - протянул Олег. – Слушай, если хочешь, оставайся на ночь в парке. Переночуешь в домике сторожа. Заодно и посторожишь. Михалыча я один чёрт сегодня выгнал – он опять умудрился напиться. Где выпивку берёт, не представляю! Так как?
- Почему бы и нет, - Виталий кривовато усмехнулся. – Всю жизнь мечтал жить в парке аттракционов.
- Вот и ладушки! Пошли, открою сторожку, а заодно выдам тебе пистолет – мало ли чего ночью-то случиться может. А так будешь, как говорится, во всеоружии.
Ночь накрыла парк. Стих гомон веселящейся толпы, замерли карусели, погасли почти все огни. Виталий сидел в сторожке и смотрел в окно: таким – пустым и сонным – он парк ещё не видел. За его спиной на столе лежал матово поблескивающий в свете единственной лампочки пистолет. А рядом с ним – улыбающаяся кроличья голова. То, что он всё еще в костюме и держит в руке за уши маску кролика, Виталий обнаружил лишь когда Олег уже ушёл, оставив его одного в маленьком деревянном домике, притаившемся в тени колеса обозрения. Первой мыслью было вернуться в вагончик за своей одеждой, но потом Виталий раздумал. Какая, в конце концов, разница? Всё равно для большинства людей работающих в парке он и так был просто Кроликом Бо – честно говоря, он не помнил, чтобы кто-нибудь кроме Олега, да ещё смотрителя карусели, называл его настоящим именем.
За окном что-то шевельнулось, и Виталий подскочил, вглядываясь в темноту. Ничего не увидел, но на всякий случай решил проверить и, прихватив со стола пистолет, вышел на улицу. Тишина и темнота. Он вернулся в освещённую комнату, положил пистолет обратно на стол и посмотрел на маску. Кролик всё так же улыбался. Виталий улыбнулся в ответ, наклонился и привычным движением водрузил маску на голову. Глянул в зеркало и отвесил шутливый поклон самому себе:
- Привет, привет! Я Кролик Бо!
«Чёртов кролик! Ничтожество!». Слова словно взорвались в его мозгу. Виталий рухнул на колени, обхватив голову руками и подвывая, как от нестерпимой боли. «Ничего ты не добился и не добьёшься!». Виталий вскочил и налетел на стену, больно ударившись плечом. «Так и будешь до смерти торчать в этом идиотском парке! До смерти!». Он взмахнул руками, пытаясь отмахнуться от жалящих его слов, и задел зеркало, со звоном рухнувшее на пол и разлетевшееся сотнями осколков. Из последних сил Виталий подполз к столу и, ухватившись за его край, приподнялся на руках…
Лучи утреннего солнца радостно плясали на траве и деревьях, каруселях и скамейках. Начинался ещё один погожий весенний денёк. По одной из тропинок парка двигались первые посетители молодая женщина с мальчиком лет шести. Ребёнок всё время норовил забежать вперёд и заглянуть всюду, где только можно. Мать благодушно наблюдала за тем, как он суетится. Но вот мальчик скрылся за деревьями, и через минуту оттуда раздался его голос:
- Ма, посмотри. Здесь Кролик Бо!
Женщина пошла на голос и вскоре увидела сына, стоящего перед открытой дверью небольшого деревянного домика.
- Посмотри, ма! Он спит, да?
Женщина вгляделась в дверной проём и невольно вскрикнула – там, на полу, лежал человек в улыбающейся кроличьей маске, и пол вокруг его головы был покрыт тёмной, маслянисто поблёскивающей жидкостью, в которой уже копошились мухи. Ухватив сына за руку, женщина попятилась, бормоча дрожащим голосом:
- Спит, да, спит. Пойдём отсюда, не будем мешать.
Никто в парке так и не вспомнил его имени. Один лишь Олег, примчавшийся в парк по телефонному звонку, посмотрел на заботливо прикрытое тело и, покачав головой, произнёс:
- Эх, Витя, Витя…
И даже в вечернем выпуске местных новостей диктор сказал всего лишь: «Минувшей ночью в парке развлечений «Орион» застрелился Кролик Бо». И крупный план улыбающейся кроличьей морды…