...ты думаешь, что я сплю, Маркос. Это хорошо, друг мой. И для тебя хорошо, и для меня. Редко когда люди бывают столь открыты, как в присутствии спящего. В такие моменты их очень хорошо читать – как раскрытую книгу, послушно шелестящую страницами под любопытными пальцами. Нужно только знать как. И я - знаю, как знаю многое другое, но об этом – потом… А сейчас я лежу, притворяясь спящим, и, чуть разомкнув веки, наблюдаю за тобой, сидящим по ту сторону костра.
Ты сидишь, прислонившись к стене, даже в минуты отдыха столь же прямой и жёсткий, как клинок твоего прямого меча, и столь же чужой здесь. На твоём лице – привычная скука, и взгляд прищуренных глаз устремлён сквозь пламя костра – на меня? Нет, сквозь меня – он уже далёк отсюда, равно как и твои мысли. И это, наверное, тоже хорошо…
Лишь однажды я видел на твоём лице иное выражение. И в тот миг ты, сам того не зная, был как никогда близок к Костлявой Разлучнице, но…
...рассвет у заброшенной хижины в предгорьях Нга-Лахти, осёдланные лошади нетерпеливо переминаются поодаль, молчаливое «Я вернусь!» и столь же безмолвное « Я буду ждать», два взгляда, прикипевших друг к другу, и я, Салих Тёмный, впервые в жизни чувствующий себя третьим лишним и впервые в жизни чувствующий, как где-то, глубоко внутри… Но об этом не стоит даже и думать.
Ты сидишь неподвижно, лишь тени, отбрасываемые костром, пробегают по твоему лицу и одеждам, игриво прячась в складках, да отблески пламени яркими искрами играют в рубине фибулы, стягивающей под горлом тёплый шерстяной плащ. Фибулы-подарка, вручённого тебе Той, Что Стоит Над Снами. Вернее, это для меня она – Та. А для тебя… О, я прекрасно вижу,что шепчут твои губы, даже в неверном пламени угасающего костра. И за одно это я хотел бы убить тебя, но – не могу.
Ибо не мне оспаривать выбор Стоящей-Над-Снами. Не мне ,чья судьба уже давно предрешена. Поэтому я лежу, притворяясь спящим, и смотрю на тебя, пытаясь утихомирить горящее в душе чёрное пламя ненависти.
И я вижу, как на стене за твоей спиной встаёт огромная, неправдоподобно чёрная тень, одного появления которой хватает, чтобы прочие тени в пещере испуганно забились в трещины между камней. У этой тени тысячи горящих голодных глаз и сотни разверстых алчущих пастей, нетерпеливо облизывающихся в предвкушении. И я чувствую, как предостерегающий крик вязнет в моём горле комком стылого ужаса… И я боюсь обернуться, чувствуя – зная! – что за моей спиной, на стене…